читаю Рыбакова "Дерни за веревочку". забирает... как бы ни тяжело было читать, но как пишет! хотя казалось бы, тема вечная, про это уже все кому не лень писали...
отрывок
- Послушай, молодая женщина, - медленно сказал Шут. - Скажи. Как на
духу. Почему вы всегда любите тех, кто вас не любит?
Стало очень тихо. Казалось, Лидка даже дышать перестала. Потом она
снова села, повернулась к нему. Спросила еле слышно:
- Ты меня совсем не любишь?
Он не ответил. Она подождала, потом перевела дух и вдруг храбро
улыбнулась.
- Ты не думай, я про замуж просто так сказала. Твоей любовницей я
тоже хочу быть. Очень.
Он не ответил. Глядел на ее мерцающее в слабом свете плечо.
- Только ты не гони меня, пока я сама не устану, - попросила она.
- Да?! - взъярился Шут. - А если я за это время к тебе привыкну?
Она легонько засмеялась.
- Тогда ты меня не отпустишь. Возьмешь за ошейник и скажешь строго
так: Трезора, место! И я завиляю хвостом.
И волосы - черным пламенем в зенит...
У нее короткая стрижка.
- Черта с два, - сказал Шут. - Захочешь сбежать - никакие команды не
помогут. Я знаю наверное: чем лучше я к тебе буду относиться, чем больше
буду заботиться о тебе и переживать за тебя, чем больше буду тебе
благодарен - тем менее ценен буду... В тот день, когда я скажу: я люблю
тебя, Лида... - он сделал несколько нервных, клюющих глотков из стакана,
потом откашлялся. - Именно в тот день ты мне ответишь: подлец, ты всю
молодость мне исковеркал, видеть тебя больше не могу!
Она подождала секунду, потом плавно протянула к нему руку и провела
ладонью по его щеке. Будто завороженная. Ее пальцы дрожали.
- Тогда не люби меня, любимый, - тихо сказала она. - Если только так
можешь быть во мне уверен - не люби. Я не устану долго-долго.
Он смотрел на нее с ужасом и восхищением. И не знал, что сказать. Ему
хотелось упасть перед ней на колени. Горло перехватило от нежности,
которую нельзя, ни в коем случае нельзя было показать. Ведь, скорее всего,
Лидка врала.
- Эхнатончик, - сказала она после долгой паузы, - что ты сегодня
такой молчаливенький?